Книга Заклинатель кисти [СИ] - Дарья Абрамова

в неуверенности пожевав нижнюю губу, произнес:

— Ты мне нравишься… Нет, даже не так — я тебя люблю, — от этих слов я замерла. Его признание не стало неожиданностью: меня, скорее, удивила ситуация, при которой оно было сделано. Столько дней таскался за мной, пугал, вел себя, мягко говоря, странно, а тут, вот, такое… На что Энки рассчитывал, признаваясь мне в своих чувствах в тот день?.. Что соглашусь? После всего этого?.. Смущенный моим затяжным молчанием он добавил: — Давно. Еще с первых дней своей работы здесь. Я долго скрывал, но больше не могу молчать и терпеть. Особенно сейчас, когда здесь этот дурацкий заклинатель кисти, — его рука коснулась моей, лежавшей на стойке. Она была неприятно прохладной и липкой от пота, однако я вовремя сдержалась и не одернула ее: это бы только усугубило и без того странную ситуацию. — А ты?.. — Энки посмотрел на меня с надеждой. В тот момент прежние холод и серьезность отступили, обнажив знакомое лицо доброго и скромного молодого человека. — Что ты ко мне чувствуешь?

Я молчала. Не только потому, что не хотела его ранить, но и по той причине… что и сама толком не была уверена. Он мне нравится? Противен? Просто друг?.. или вообще ничего к нему не чувствую?.. То же самое можно сказать и о моем отношении к Униру. Действительно ли он мне нравится? Или меня просто восхищают его загадочность и стойкость? Я не знаю… Да и узнаю ли когда-нибудь?.. Именно поэтому лучше всего просто оставаться прислужницей господина Уджа — чтобы и дальше подчиняться приказам, не обременяя себя лишними раздумьями и не терзаясь глупыми чувствами.

Вздохнув и помедлив, я решила сказать то, что думала на самом деле:

— Прости, Энки… — и выдавила из себя жалкую улыбку, — но я просто прислужница господина Уджа. Была, есть и буду ею.

Молодой человек посмотрел на меня ошарашенно, затем растерянно заморгал и зло нахмурился. Прежний добрый и скромный Энки снова пропал, уступив место… этому. Может, эта его сторона всегда была, и я просто ее не замечала? Или он не желал мне показывать такого себя?.. Неважно. Это не имело никакого значения: мы все равно не могли быть вместе, как бы сильно он этого ни хотел — как бы сильно ни пытался переделать себя и свое поведение.

— Все дело в этом Унире, да?! — разозлившись, воскликнул Энки. В его глазах заплескалась ненависть. — Это из-за него ты не хочешь принять мои чувства?!

— Нет, Энки, — нахмурившись, ответил я. Странно, но, несмотря на необычное поведение Энки, не чувствовала страха — только твердую уверенность. — Дело не в Унире. И не в тебе. Дело во мне и только во мне.

Работник, ослепленный своими эгоистичными чувствами, не поверил, начав доказывать мне (а точнее — себе), что дело обстояло именно в Унире, и заклинатель обязательно поплатится за это. Устав от его глупых умозаключений, я раздраженно нахмурилась, аккуратно вырвала руку из его слабой хватки и воскликнула:

— Хватит! — и Энки, действительно, замолчал, выжидающе и недовольно глядя на меня. Его этот вид так разозлил меня, что не сдержалась и сказала резко: — Достаточно. Я тебя не люблю. Не ищи причин и будь мужчиной — прими отказ таким, каков он есть.

На лице молодого человека отразилась боль, которая тут же уступила место гневу.

— Ты все равно полюбишь меня, — отойдя немного от стойки, сказал он хмуро.

Я ничего не ответила на это. Однако этот разговор помог мне приоткрыть одну из множества тайн собственного сердца… Может быть… может быть, я не люблю ни Унира, ни Энки… может быть, я просто отчаянно ищу в них черты схожести с ним. С человеком, который подарил мне возможность такого будущего. И такого настоящего.

* * *

Не могу сказать, что у меня были какие-то ожидания или надежды насчет внутреннего убранства дома Унира. Я просто не задумывалась над этим. Наверное, поэтому, придя туда, не испытала ничего: ни разочарования, ни любопытства, ни восхищения. Жилище как жилище: утварь, инструменты для рисования, бумага, гравюры, сложенный в стороне матрас… Небольшое пространство было забито вещами, которые, однако, смотрелись весьма к месту и не давили на голову своим присутствием.

Со мной был Энки, мучимый неизвестной болезнью: у него был жар, его знобило, и на лице вылезли вены. Несмотря на все те ужасы, которые он совершил, несмотря на смерть Саки… я все равно протянула ему руку помощи и помогла бежать из борделя. В противном случае, мне даже страшно было представить, что сделал бы с ним господин Уджа. Уж точно не решил бы все более цивилизованным способом, обратившись в суд…

— Зачем ты помогаешь мне? — когда нам удалось покинуть увеселительный квартал (то, что мы простые работники, а не проститут с проституткой, сыграли свою роль, потому что нам не нужно специальное разрешение на выход и вход), спросил Энки.

На этот вопрос я ему так и не ответила. Действительно, зачем помогать убийце?.. Однако в глубине души я знала, что виновата во всем сама. Может быть, поведи себя с Энки иначе… или прояви больший интерес к Саки… или… или… в общем, если бы я сделала хоть что-нибудь, все сложилось бы иначе. Я была уверена в этом. Может, никто бы не умер, никто бы не пострадал… и мне не пришлось бы прятаться с Энки в доме Унира.

Не обнаружив хозяина дома, я, однако, не постеснялась воспользоваться его матрасом, чтобы уложить на него работника, начавшего бредить, и кухонной утварью — чтобы сделать из имевшихся трав лекарство. От Аума тоже никаких весточек не поступало… впрочем, рано было паниковать. Вот только, пожалуй, глупо было надеяться на человека, который появился в борделе при таких загадочных обстоятельствах, и мотивы которого не до конца были ясны. Однако ситуация не располагала к широкому выбору: Аум был в заведении единственным, к кому смогла обратиться. Всем остальным глупо было бы доверять: они либо не заинтересованы в Унире, либо ненадежны, либо наоборот считают заклинателя злодеем во всей этой истории, которого необходимо сдать Ловцам. Мне оставалось лишь молить богов, чтобы Аум нашел его и помог, и чтобы Ловцы не обратили на них свои взоры. Потому что если в дело вступят эти цепные псы, ситуация из плохой тут же превратится в ужасную: они-то церемониться не станут и сразу арестуют и Унира, и Аума. Минуты тянулись необычайно долго, и чем дольше я пребывала в жилище заклинателя, тем тягостнее становилось ожидание. Однако, в конце концов,